Карадаг - это не только один из немногих древних вулканов, сохранивших до сих пор внешние черты своего происхождения, «Мекка» для геологов, природный музей минералов (здесь их известно около 50-ти, намного больше, чем, например, в знаменитом Ильменском минералогическом заповеднике на Урале). Это не просто заповедник, где во множестве обитают растительные и животные реликты и эндемики. Это, вне всякого сомнения, самый красивый участок побережья всего Черного моря.

Академик-геолог А.П. Павлов (кстати, брат известного академика-физиолога И.П. Павлова), человек, много поездивший по свету, много повидавший, сказал как-то (это все, кто писал и пишет о Карадаге, не преминут напомнить читателю): «...оригинальные формы рельефа и пейзажные красоты Карадага могут поспорить с самыми замечательными уголками американского (Йеллоустонского. - А.Е.) Национального парка». А профессор А.Ф. Слудский, директор Карадагской научной станции, в начале прошлого века и вовсе был убежден, в том, что «мы будем иметь в Крыму Национальный Парк (на Карадаге. - А.Е.), которому по интересу, красоте и приносимой им пользе не будет равного в Европе...». Он настолько был уверен в этом, что издал даже небольшую брошюру, которую так и назвал : «О Национальном Парке на Карадаге». На Карадаге все действительно сурово и величественно. Черные и оранжево-красные от накипных лишайников отвесные скалы вулканических пород, смятых в складки, 200-300-метровыми, неприступными обрывами нависают над уютными бухтами, отражаясь в их аквамариновых водах. Стендаль когда-то писал, что

«присутствие вулкана, даже потухшего, всегда придает пейзажу нечто поражающее и трагическое, позволяющее смотреть на него с неослабеваемым вниманием». Вряд ли можно вспомнить кого-либо из известных людей, увидевших однажды Карадаг и не влюбившихся в него навсегда...Даже увидев Карадаг буквально мельком, с борта проплывавшего вдоль берега парусника, великий Пушкин не смог остаться равнодушным - через годы на полях рукописи «Евгения Онегина» поэт набросал рисунок Золотых ворот, знаменитой каменной арки, выступающей из моря, своеобразной «визитной карточки» древнего вулкана. Правда, во времена поэта арка носила другое название - Шайтан-Капу («Чертовы ворота») - поэтому рядом с ней перо гения изобразило еще и маленьких чертиков...

К сожалению, сейчас на Карадаге не национальный парк, о котором мечтали Павлов и Слудский, а пока что традиционный заповедник. Попасть сюда, в ущелье Гяур-Бах, в «Мертвый город», в сказочные миниатюрные бухты, пройти по подводной тропе к Золотым воротам можно только по специальному пропуску, получить который, понятное дело, для большинства желающих - почти несбыточная мечта... Тем не менее, администрация заповедника, директор Карадагского научного центра НАН Украины А.Л. Морозова - давний, добрый друг авторов - делает все, чтобы, хотя бы по так называемой «Экологической тропе», разумеется, в сопровождении сотрудников заповедника, смогли пройти через Береговой хребет Карадага те, кто проделал тысячи километров только для того, чтобы увидеть эту каменную сказку.

И дело не в том, что в скалах Карадага тут и там виднеются выходы и жилы самоцветных камней - сердолика, агата, халцедона, аметиста, хризопраза, пестрых яшм - нет! Здесь - что-то другое, то, чего, наверное, нет ни в каких других уголках мира...

Знаете ли вы, дорогой читатель, где покоится прах ученого-геолога и писателя-фантаста И.А. Ефремова, оставившего нам, помимо многих других замечательных произведений, «Таис Афинскую»? Нет? Рассказывают, что согласно его последней воле, еще в советское время, друзья тайно привезли урну с прахом писателя сюда, на Карадаг, и высыпали прах в Черное море, у знаменитых «Золотых ворот» Карадага... А спустя годы, здесь же, у Львиной бухты, где, как считали древние греки, находится вход во владения Аида, «царство мертвых», обрела в черноморских волнах вечный покой и та, которой он посвятил свою последнюю, поистине лебединую песню - Таисия...

С Карадагом (это знают, кстати, немногие) связано немало таинственных явлений - естественно-природных и сакральных. Одно из них - сильная магнитная аномалия, обнаруженная еще в 1921 году инженером А.И. Спасо-Кукоцким в районе Магнитного хреб­та. Стрелка магнитного компаса, беспорядочно вращаясь, указывает в этом месте куда угодно, только не на север... Другое - сакральное место - чудодейственная могила древнего святого в самом центре горного массива — близ вершины горы Святая... Ранее всех об этом феномене написал хорошо уже нам знакомый академик П.-С. Паллас:

«Впереди Карадага, на юге к морю, примечается высокая круглая гора, называемая Азиис; на ней был погребен по своему желанию, духовный этого имени, приходивший сюда молиться, умерший в почитании святости; к его могиле татары ходят на поклонение».

Легенда об Азисе («Святом», по крымскотатарски) известна в литературе еще с начала XX века, со времен генерала и фольклориста Н.А. Маркса, собирателя древних крымских сказаний («Святая могила. Отузская легенда», мы приводим ее в сокращенном виде, но полностью в редакции автора):

«Это было лет триста назад, а может быть и больше... где раскинулся вековечный орех, стояла тогда, прислонившись к оврагу, бедная сакля хаджи Курд-Тадэ.

Ни раньше, ни потом не знали в деревне более праведного человека. - Святой человек, говорили в народе, и каждый с благоговением прижимал руку к груди, завидев идущаго на молитву хаджи... Но никогда нельзя сказать, что кончил жить, когда еще живешь... Как не был стар хаджи Курд-Тадэ, однако, радостно улыбался, когда глядел на свою Раймэ, земной отзвук гурий, которые ждали его в будущем раю. И забывал хаджи старую Гульсун, верна-го спутника жизни. А Раймэ, ласкаясь к старику, шептала давно забытыя слова и навевала дивные сны давних лет... И летело время, свивая вчера и сегодня в одну пелену. И не знал хаджи, какия еще новыя слова благодарения принести Пророку за день весны на склоне лет...

...подул ночью горный ветер и донес до спящего Курд-Тадэ речь безумия и отчаяния: «Милый, желанный, свет души моей. Вернись. Забудь злую чаровницу. Вернись к своей любимой, как ты ее называл...». Проснулся Курд-Тадэ..., незамеченный никем, вышел из усадьбы и пошел к Папастепэ (Па-пас - «священник»; Тепэ - «холм», кр.-тат. - А.Е.). На середине горы некогда ютился греческий, храм, и от развалин храма вилась по скале на самый катык узкая тропинка. Никто не видел, как карабкался по ней старый Курд-Тадэ, как припал он к земле на вершине горы, как крупная слеза скатилась впервые из глаз святого.

Не знал хаджи лжи. А ложь, казалось, теперь стояла рядом с ним, обвивала его, отделяла, как густой туман, душу его от вершины горы, к которой он припал. И услышал он голос Духа. И ответил хаджи на этот голос — голосом своей совести: «Пусть молодое вернется к молодому и пусть у старости будет то, что она боится потерять. Если угодна была моя жизнь Аллаху, пусть Великий благословит мое моление». И в молении, не знающем себя, душа святого стала медленно отделяться от земли и уноситься вдаль, в небесную высь... И голос с неба сказал далеким эхом: «Да будет так».

С тех пор на гору к могиле святого ходят отузския женщины и девушки, когда хотят вернуть прежнюю любовь...».

Характерно, что, как и в случае с источником Савлух-Су у монастыря святых Косьмы и Дамиана, под перевалом Гаврель-Бо-газ, и мусульмане, и христиане - все считали святого, похороненного на Карадаге, «своим». Когда-то на могиле, которая реально существует до сих пор, лежала каменная плита, она была окружена литой чугунной оградой (спустя многие десятилетия фрагменты этой ограды все-таки нашел в одном из дворов Коктебеля мой друг и кум, ученый и романтик Д.К. Михаленок - в годы Советской власти, естественно, могилу осквернили, решетку ограды унесли...). По рассказам, люди, привозившие сюда больных, несли их на руках к вершине, где укладывали на плиту, покрытую овчинами, и оставляли там на целую ночь. Ночью являлся дух святого, он сообщал и причину болезни, и «рецепт» исцеления. Массовое паломничество на могилу продолжалось вплоть до Второй Мировой войны, возрождается оно и сейчас... До сих пор на веточках деревьев, растущих вокруг могилы, колышатся ветром завязанные с мольбой к святому об исцелении ленточки и кусочки ткани — таков древний восточный обычай - тропа сюда не зарастает...

Почти невероятно, но все это до мельчайших деталей напоминает мистический обряд исцеления в античной Греции, который совершался в храмах, посвященных Асклепию (Эскулапу) — древнегреческому богу медицины и врачевания, сыну бога Аполлона. Тем более что греческий писатель I в. до н.э. Александр Полиистор уже прямо сообщает о «Святой горе в Скифии, на которой почитали бога Асклепия». Невольно напрашивается вывод о том, что крымские татары, возможно, переняли эту традицию у автохтонного населения полуострова - потомков эллинских племен, колонизовавших Таврику еще до наступления новой эры. Ведь гора Папас-Тепе, которая конкретно упоминается в уже знакомой нам легенде (записанной Н.А. Марксом, особенно щепетильным в таких случаях), находится совсем в другом районе Отузской долины и даже при самом большом желании не может ассоциироваться со Святой горой на Карадаге...

А, может быть, как и в случае с героем Троянской войны Ахиллесом (он, кстати, - выходец из Крыма, из маленького городка Мирмекий - «муравей» - на северо-востоке Керченского полуострова, а дух его, после гибели Ахиллеса при осаде Трои, как утверждают легенды, олимпийские боги поселили на «острове блаженных» - Левки, сейчас Змеиный остров в Черном море...), боги перенесли дух Асклепия, убитого разгневанным Зевсом, именно сюда, в Таврику, на Карадаг?!

Как все-таки много загадок, великих тайн, хранят Крымские горы! Мы надеемся, что в этом вы уже убедились. Как много, невероятно много, святынь на этой маленькой земле, вобравшей в себя дух и знания бесчисленных племен - знания и научные, и сакральные...

С восточной оконечностью Горного Крыма связано одно интереснейшее открытие, в котором объединились мудрость и эмпирический опыт прошлых поколений людей, населявших Крым, и актуальные проблемы современности.

В 1900 году лесовод Феодосийского лесничества Ф.И. Зибольд во время нивелировки горных склонов с целью заложения водо-сборно-оросительных каналов, «долженствовавших обеспечить успех лесоразведения», обнаружил фрагменты древней гидротехнической системы. Сооружение оказалось весьма большим, объемом «до 300 куб. саженей» и представляло собой конусовидные кучи щебня, сложенные на склонах гор и на скалах, расположенных на значительной высоте над уровнем моря.

Фрагменты загадочного сооружения, как установил их открыватель, являлись не чем иным, как природными конденсаторами, в которых происходила конденсация водяных паров, содержащихся в атмосферном воздухе. Принцип их действия до гениального прост: насыщенный парами (рядом же море!) воздух поступал в бесчисленные щели и отверстия в щебневых кучах, охлаждался, достигал точки росы и отдавал свою влагу в виде мириадов капель пресной, фактически, дистиллированной, воды. Кроме 22-х конденсаторов Ф.И. Зибольдом были найдены также остатки гончарного водопровода, который когда-то был проложен от найденных им конденсаторов к городским фонтанам Феодосии (только в 1831-1833 годах при различных земляных работах таких труб было извлечено более 8000 штук!). Это была поистине огромная по масштабам инженерная система для обеспечения города пресной водой.

Пытливый исследователь, Ф.И. Зибольд попытался воспроизвести древний (строительство конденсаторов он связывал с пребыванием здесь еще генуэзцев) способ получения питьевой воды. При поддержке местных властей им были построены три подобных сооружения в районах наиболее часто повторяющихся туманов, на вершине горы Тепе-Оба, которая является самой восточной оконечностью Главной Крымской гряды. Самый большой из его конденсаторов, сложенных из морской гальки, имел высоту около 6 метров и объем 1120 кубометров. В 1912 г. сооружение конденсатора было завершено. Ежедневно он давал 36 ведер воды. Вот как описывает встречу с Ф.И. Зибольдом профессор И.И. Пузанов, зоо­лог и путешественник, отдавший более 30 лет изучению в то время еще «нехоженого» Крыма:

«Сам Ф.И.Зибольд, бодрый, сухой старик лет 60, с серо-голубыми глазами и седой бородкой... Он принял нас очень любезно и тотчас отправился с нами показывать свои вла­дения.... открыв кран водостока, Зибольд угостил нас всех прохладной «конденсационной влагой». Эксперименты и научные статьи Зибольда получили широкое признание в серьезных научных кругах. Академик В.И. Вернадский, в частности, вспоминал свой разговор, состоявшийся в 1899 году, с профессором Н.А. Головкинским:

«Одна из тем, которую он впервые передо мною поставил, - вопрос о конденсации воды из паров воздуха кучами камней. Эти кучи камней приписывались генуэзцам,...». Не удивительно, что раздел с описанием конденсаторов вошел даже в учебник для технических училищ. Казалось, открывается совершенно реальная перспектива не только для обеспечения города Феодосии пресной водой, но и для орошения садов, виноградников и огородов, расположенных в вододефицитных ландшафтах Восточного Крыма. Но...

Сначала последовала Первая мировая война, затем гражданская, а в 1920 году ученый, которому удалось разгадать загадку древних конденсаторов и экспериментально воспроизвести их работу, тихо скончался. С его смертью тема конденсаторов оказалась незаслуженно забытой.

Интересно, что впоследствии информация об экспериментах Ф.И. Зибольда, благодаря русским эмигрантам, попала на Запад - в Бельгию, Францию и США, где ею сначала заинтересовались и даже пытались экспериментировать с конденсаторами. Однако и там не нашлось подлинных энтузиастов, подобных Зибольду, и идея так и не получила поддержки и развития.

Водоснабжение же Феодосии впоследствии сложилось, благодаря строительству Северо-Крымского канала, который принес сюда днепровскую воду.

Практическое значение экспериментов Зибольда еще не получило серьезной оценки, совершенно незаслуженно отвергается сегодня бесценный древний опыт, который позволил бы реально обеспечить пресной водой любой из засушливых районов Южнобережья. Может быть, все еще впереди?